|
|
И в ней, как и в прежних работах художника, мы встречаем образы людей, по-разному, но ярко и убедительно выражающих свой протест. Особенно интересна в этом плане группа справа - крестьянин в шубе, склонивший в глубокой задумчивости голову, и фигура мужика в домотканой рубахе, вероятно, старшего брата инвалида. Схватившись за грудь, полный гнева и возмущения, посылает он проклятия виновникам грабительской войны, лишившей их семью крепкого работника. Контрастное освещение этой фигуры придает ей еще большую динамичность, еще рельефнее помогает выявить силу протеста. Характерна также и фигура сидящего в глубине комнаты за столом сельского интеллигента (возможно учителя, фельдшера или писаря), погруженного в глубокое раздумье о горькой судьбе сельского труженика, пострадавшего на войне за совершенно чуждое ему дело.
В период работы над этой картиной, как и раньше, среди близких Орлову людей было немало последователей «толстовщины», всячески старавшихся, особенно после поражения революции, сбить художника с революционно-демократического пути, убедить его в том, что и осуждение, и протест против существующего строя в его картинах неуместны.
И если в период революционного подъема Н. В. Орлов, поддерживая связи с А. М. Горьким и другими представителями революционных кругов, решительно отвергал толстовскую философию, утверждая, что «протестовать может и мужик», то в 1908 году в своих письмах он высказывает иные мысли:
«Вот не знаю, как найдут мои приятели, - пишет он жене о картине «С войны», - а я был искренен и желания были добрые, я никого не хотел обвинить и не обвинил».
|
