|
|
Более всего его тянет Восток. Страницу за страницей он отводит описанию поездок в Турцию, Иран, Египет. Оп уделяет много времени общению с древним искусством Египта, которое, как и искусство других народов Африки, сохранялось в те времена европейцами лишь в этнографических музеях. Он восхищается цельностью, непосредственностью, точностью древнего искусства.
Оно оказывается для Сарьяна живым, современным, действенным. Его поражает органичный и ясный стиль этого искусства. И все, что обыкновенному зрителю в этом искусстве казалось наивностью или неумением, он справедливо оценивает как высокое вдохновение и удивительное мастерство. Для него оно «... не примитивизм, а обоснованная творческая убежденность».
Его как проникновенного портретиста поражает сила портретного искусства Египта. Он находит в нем и глубокую правдивость, которая «обусловлена стремлением к бессмертию и мудрой философией» всего египетского искусства, и свежесть первого впечатления художника, и точность психологической характеристики.
Он смотрит па все представшее перед пим - на архитектуру, скульптуру, живопись - не как ученый-востоковед или просто любознательный путешественник, а как тонкий и умный художник, который и себя, и свое искусство уже ощущает как часть искусства Востока.
|
